После Победы, люди, которые смогли не только выжить, но и победить в самой кровопролитной войне за всю историю человечества, не хотели верить в то, что жизнь в Советском Союзе не изменится к лучшему. В деревнях ходили упорные слухи о ликвидации колхозов, а также о том, что американские самолеты, пролетая над СССР, проконтролируют их отмену. Слухи о декоммунизации появились даже в гораздо более искушенных кругах русских эмигрантов, уехавших из России двадцать лет назад и обосновавшихся во Франции. Подогревая их интерес к родине, в Кремле издали указ о восстановлении гражданских прав для лиц, покинувших страну, после событий ноября 1917 года. Полный текст этого указа появился в парижской газете «Русские новости» 22 июня 1946 года. При этом, чтобы усилить эффект, Президиум Верховного Совета ограничил сроки обмена французских паспортов на советские, для тех, кто уже подал заявление, до 1 ноября того же года. Эти люди составили первую волну репатриации.
Среди русских эмигрантов, многие из которых активно участвовали в движении Сопротивления и побывали в концлагерях, произошел раскол даже внутри семей. Кропотливая работа по заманиванию бывших граждан империи в СССР началась сразу после освобождения Парижа, в феврале 1945. Тогда же устроили встречу видных членов «Союза русских патриотов» с послом А.Е. Богомоловым, в ходе которой обсуждались условия для возвращения всех желающих. В июле 1947, Париж посетил товарищ Молотов. Он, вместе с полномочным послом, тоже встречается с потенциальными репатриантами и, казалось, ничего не скрывал от бывших соотечественников. В частности, Вячеслав Михайлович сказал: - Может случиться, что вернувшихся на родину, будут попрекать их эмигрантским прошлым. Что поделать?! В таких случаях, обращайтесь ко мне. Одна из главных тем, волнующая участников беседы, стала возможность для согласившихся вернуться, посещать время от времени своих родственников, оставшихся за границей. Услышав такой вопрос, тов. Молотов плутовато отвел взгляд в сторону, но Александр Ефремович Богомолов проявил незаурядное гражданское мужество, не обманув при этом никого из присутствующих. Сознавая, что перед ним стоят люди, понятие не имеющие о том, куда они собираются вернуться, он, после непродолжительных раздумий, медленно проговорил: - Вряд ли. Сомневаюсь, что в первое время это будет возможно.
Среди тех, кто не придал значения этой паузе, была семья бывшего штабс-капитана лейб-гвардии И.А. Кривошеина, в 1945 году освобожденного американскими войсками из концлагеря Бухенвальд, где он отбывал пожизненный срок. Его жена – Нина Алексеевна – была дочерью банкира и фабриканта А.П. Мещерского, которого называли «русский Форд», за грандиозные планы по переносу тяжелой промышленности за Урал, разработанные им еще до Первой Мировой войны. Прибыв в Ульяновск, семья Кривошеиных была поражена полной разрухой, царившей на улицах, но оказалось, что во время войны, город даже ни разу не бомбили. Узнав об этом, они поняли, что такое состояние является нормой для всех населенных пунктов страны Советов. Однако удивляться плачевному состоянию дел пришлось недолго, так как через год Игорь Кривошеин получил 10 лет за «сотрудничество с мировой буржуазией». На одной из пересылок он случайно столкнулся с друзьями по Парижу – четой Угримовых, начавшими отбывать стандартный «червонец» годом ранее. Все они, как и тысячи других, будут освобождены только после смерти Отца народов, в 1954 году.
Еще до всех этих событий, родственники одного из репатриантов, оставшиеся во Франции, получили из Советского Союза открытку, в которой автор, обращаясь к своей сестре, писал: «Ждем тебя обязательно. Как только выдашь Машу замуж, сразу же приезжай к нам». Сотрудники МГБ, проверявшие всю иностранную корреспонденцию, не догадывались, что Маше на тот момент исполнилось 2 года. Из шестидесяти тысяч русских эмигрантов, уехать в Советский Союз изъявили желание десять тысяч человек. Очень скоро, во Франции, об этих людях стали говорить, что «они вернулись домой. Сроком на 25 лет». ПОСТАВЬТЕ "ЛАЙК", ЧТОБЫ УВЕЛИЧИТЬ ОХВАТ СТАТЬИ. ПОДПИШИТЕСЬ НА КАНАЛ, ЕСЛИ ПОНРАВИЛАСЬ ПУБЛИКАЦИЯ. Пауль Грюнингер - таможня дает добро Лечебные процедуры для товарища Суслова.