Британский актер Деррик Бранш известен своей ролью в фильме «Моя прекрасная прачечная» (1985), а также тем, что в 50-е годы был одноклассником Фредди Меркьюри. В 1958 году они вместе с Фредди, а также другими учениками школы создали свою первую рок-группу The Hectics. Об этом удивительном времени Деррик Бранш рассказывает в книге Дэвида Эванса и Дэвида Миннса «This Was the Real Life: The Tale of Freddie Mercury» (далее следует авторский перевод отрывков из данного издания).
«35 лет назад, в 1957 году, из Бомбея до Пуны медленно шел поезд. Здесь ехали обычные пассажиры, а также несколько 10-летних мальчиков, которые направлялись в закрытую школу-интернат в Панчгани.
Как и Грейт-Малверн, графство Вустершир (Великобритания), Панчгани был городом школ. Тогда пятерым мальчикам предстояло пройти обучение в школе святого Петра, которая считалась одной из самых лучших в городе.
Панчгани – это горная станция в Индии, которая долгие годы привлекала людей хрупкого телосложения, но с достаточным капиталом, которые хотели спастись от губительной местной жары. Спустя десятилетие после обретения Индией независимости в этом маленьком городке с населением в 3 000 человек все еще оставалось много англичан. Конечно же, им нравилось это тихое, идиллическое место, откуда открывался прекрасный вид на величественные склоны холмов, на шумную равнину внизу. Здесь был очень хороший климат; это был настоящий рай, в котором хотелось жить, и куда можно было отдать ребенка в школу.
Однажды несколько совсем юных мальчиков сошли с поезда в Пуне и пересели в местный автобус, на котором доехали до своей новой школы. Брюс Мюррей, Фаранг Ирани и Виктор Рана были в числе этих мальчиков. Виктор Рана – что за имя! Он был родственником короля, и, если кто-то из нас слышал необычные имена, они были гораздо менее причудливыми, чем у Виктора. Тем не менее не это имя вошло в историю. Следующим мальчиком был я, Деррик Бранш, а другим - тот, кто преодолел самый длинный путь в школу. Фаррух Булсара приехал из Занзибара, где тогда жил вместе со своей семьей. Я не помню точно, училась ли его сестра в одной из школ для девочек в Панчгани. Но я по-прежнему отлично помню первую встречу с пятым участником нашей компании, который чуть позже, как вы, очевидно, догадались, стал Фредди Меркьюри.
Школа святого Петра подарила всем своим ученикам совершенно особое время. Это было лучшее место, куда можно было в те годы отдать ребенка. Все ученики пользовались большой свободой и поддержкой, и то же можно сказать и об управлении школой. Лично я не могу вспомнить ничего плохого о том замечательном времени.
Я учился в этой школе до 15 лет. Сейчас я не могу точно сказать, вернулся ли Фаррух (или Фредди, как мы его нередко называли) обратно в школу после того, как я навсегда её покинул. Он, как обычно, уехал в Африку на каникулы, а я отправился в Англию, поскольку моя мать после смерти моего отца хотела увезти меня из Индии. Тем не менее пять лет школьной жизни и дружбы – весьма ощутимый период и, на мой взгляд, один из самых значимых периодов для формирования характера человека. Возможно, кто-то попытается опровергнуть это, однако для нас, пятерых, это было очень счастливое время.
Школа святого Петра была построена по образцу английской государственной школы. Распорядок дня и содержание образования были такими же, как в Haileybury или Rugby School. Эта школа находилась под управлением англиканской церкви, поэтому соответствующий режим проходили все ученики, несмотря на то, что их семьи могли принадлежать к христианской, индуисткой, мусульманской или парсийской вере (очевидно, так Деррик Бранш называет зороастризм, официальную религию парсов. – Прим. пер.). Единственная разница заключалась в том, что в школе отмечались индийские праздники.
Всем детям с самого начала прививались экуменические (основанные на идее всехристианского единства. – Прим. пер.) понятия, гуманизм и терпимость к своим товарищам и окружающим. Однако христианский аспект никогда не преувеличивался, хотя я не стану отрицать, что наше воспитание в школе святого Петра имело гораздо больше общего с викторианским временем, нежели с новым, елизаветинским. Что касается Фредди, то это почитание традиций оказало на него положительное влияние, потому что, помимо обучения, здесь действовал школьный хор, который исполнял традиционные произведения и гимны, а также проводил регулярные репетиции, чтобы затем солировать на школьных церковных службах. В хоре было около двадцати пяти человек, к которым нередко присоединяли девочек одной из наших дружественных школ в городе. Фредди нравилось не только петь в хоре, но и одна из девочек, 15-летняя Гита Баруха.
В тот первый день, когда мы прибыли в школу святого Петра, нас разместили в общежитии, в одной комнате, рассчитанной на двадцать человек. Рядом с моей кроватью стояли кровати Фредди, Фаранга, Виктора и Брюса, и наша компания оставалась единым целым в течение всего периода обучения в школе.
В более старшем возрасте у нас появилась возможность жить в отдельной комнате. Не знаю, насколько повлияла эта близость на наше решение создать свою первую рок-группу The Hectics. Именно в качестве пианиста этой группы Фредди впервые выступил на сцене, исполняя злые буги-вуги в таком нежном возрасте.
Как я уже говорил, наша школа предоставляла ученикам большую свободу, поощряя их на различные учебные, культурные и спортивные достижения. Поэтому не было ничего удивительного в том, что однажды на школьной сцене появилась The Hectics. Мы играли на концертах, на ежегодном школьном празднике и других подобных мероприятиях. Сюда часто приходили девочки из соседних школ, которые становились рядом со сценой и очень сильно кричали, – очевидно, подражая своим сверстницам во всем мире, когда те сталкиваются с нынешними кумирами: Клиффом Ричардом, Элвисом Пресли, Литлом Ричардом и Фэтсом Домино. Последние два, кстати, являются и моими кумирами.
Как бы это странно ни звучало, в те дни Фредди был вполне доволен тем, что оставался на заднем плане, в то время как Брюс Мюррей легко вошел в роль ведущего вокалиста. На самом деле Фредди никогда не казался нам прирожденным фронтменом. Естественно, я был поражен, наблюдая за тем, как он становится такой огромной звездой. Фредди Булсара, которого я знал в школе, никогда не смог бы достичь таких безупречных высот.
Хотя Фредди был очень застенчивым и тихим, у него была удивительная энергия. Вот он визжит, как банши (разновидность фей в ирландском фольклоре. – Прим. пер.), когда мчится по общежитию с криком: «Кто стащил мое мыло?!» Иногда он позволял себе повышать голос на учителей, если его обвиняли в том, чего он не делал, либо когда чувствовал, что должен это отрицать. «Нет, я не делал этого!!»
Он не был застенчивой фиалкой. Какими бы предприимчивыми не были дети в школах-интернатах, мы все были одинаковыми, поэтому Фредди легко подключался к нам. Мы совершали "набеги на склад", где наши строгие домоправители хранили роскошные запасы продовольствия. При этом Фредди всегда стоял на страже, и я могу сказать, что он был очень эффективным наблюдателем.
В нашем классе было пятнадцать человек. В общем списке Бранш стоял перед Булсарой, и мы были друзьями на протяжении всей нашей школьной жизни. Я всегда мечтал быть актером. Не знаю, кем хотел быть Фредди, однако он всегда был очень хорош в искусстве. Мы все любили музыку, и, помимо наших усилий в The Hectics, наше музыкальное образование было значительно расширено мистером Дэвисом, учителем, который включал нам записи других направлений в музыке. Фредди очень нравилась опера, с которой мы также знакомились на уроках. Кроме того, мы с большим интересом слушали пьесы Шекспира в исполнении Лоренса Оливье и Гертруды Лоуренс. Эти пьесы классиков, как рассказывал нам мистер Дэвис, ставились в знаменитом английском театре "Олд Вик". Такие занятия с мистером Дэвисом чаще всего устраивались по вечерам, после чая. Помню, как мы сидели и зачарованно слушали все эти записи английских классиков.
Мистер Роу, наш домоправитель, который был также учителем английского языка, ставил официальные школьные пьесы, где женские роли исполнялись в лучших шекспировских традициях, то есть мальчиками. Тем не менее я не помню, чтобы Фредди когда-либо играл роль девушки, хотя затем он появился в своем клипе "The Great Pretender" в роли безбашенной домохозяйки с пылесосом. Между тем я прекрасно помню постановку пьесы "Лекарство от непосед", в которой я играл непоседу, а Фредди – доктора, лечащего упомянутых непосед. На сцене он появлялся в безукоризненном костюме и больших очках, в которых смотрелся очень забавно. Его всегда непослушные волосы на этот раз были уложены в аккуратную прическу. В другой пьесе Фредди должен был наклоняться во время представления, и один из актеров, стоящий позади него, случайно ткнул его кончиком меча. Фредди был очень возмущен такой вопиющей неблагодарностью. Он быстро вышел из своей роли, вскочил на ноги и завизжал на своего изумленного коллегу: «Не было необходимости это делать!!» Он ударил бедного мальчика по лицу, бросился со сцены и отказался возвращаться, пока ему не окажет медицинскую помощь старшая сестра Томпсон.
Излишне говорить, что на сохранившихся фотографиях этих постановок запечатлены ныне знаменитые дико хлопающие руки. Эти руки всегда были в движении, и ими размахивали с большой интенсивностью каждый раз, когда было необходимо подчеркнуть особую точку зрения, которую их хозяин высказывал в тот момент. Всякий раз, когда я думаю о нем, я вспоминаю, как он улыбался. Казалось, он постоянно улыбался, и мысль об этом также заставляет меня улыбаться, особенно при воспоминании, как он принимал участие в школьных спортивных состязаниях и дневных забегах. Он не любил подвижные игры, но участвовал в них, как и все мы. Приятно представлять Фредди, бегущего по дорожке и размахивающего руками, словно некая безумная версия Джерри Льюиса.
<…> После школы прошло несколько лет. В следующий раз мы встретились в Англии, когда уже жили здесь, однако после 1976 года я потерял связь с Фредди. Я продолжал выступать на театральной сцене, а он по-прежнему играл на фортепиано свои самые последние композиции в стиле буги-вуги. Однако теперь репертуар, который я знал еще со школьных времен, исполнял совершенно новый вокалист. Никогда не думал, что он выберет этот путь.
<…> Известие, что он умер, разбило мне сердце. Просмотр трибьют-концерта, проходящего на стадионе "Уэмбли", действительно опустошило меня. Перед этим я потерял еще двух друзей – Боба Мошера и Виктора Эспинозу. Наблюдать за людьми, собравшимися на стадионе, чтобы отдать дань уважения Фредди, было выше моих сил. Я плакал и чувствовал себя опустошенным. Внутри меня, будто ничего больше не осталось. Моя собственная жизнь внезапно показалась мне короткой; тогда наше знакомство в школе казалось чем-то далеким, фантастическим. Когда уходит кто-то близкий, в тебе также что-то умирает, потому что больше не с кем вспоминать те замечательные дни, когда мы были лучшей рок-группой в Панчгани, и девушки приходили посмотреть на нас. Тогда мы были такими молодыми и невинными, полными надежд и мечтаний.
У меня остались очень скучные воспоминания. Я скучаю по ребенку, которым Фредди всегда был. Этот ребенок ушел раз и навсегда, и вся радость и смех, которые он дарил мне, пока мы были в школе и которые он продолжал дарить остальному миру, также ушли навсегда».